Новелла «Погоня»

В   1   2   3   4   5   6   7   8   9   10   11   12   13

—А эта белиберда зачем?

—Трудно сказать… — Павел замялся. – Выбрасывал всё из тумбочки, попалось на глаза. А прочитал, вообще удивился. Конечно, все остальные бумажки просмотрел – ничего похожего. Почерк-то, видишь, какой приметный!

—Всё я вижу. Послала тебя с серьезным делом, а ты бумажки перебирал. И еще с собой сюда притащил.

—Что ты, в самом деле?! Я и так целую сумку припер. Еще и узел в ванной. Куда только тебе это барахло?

—Ничего, сгодится. А то, как сдадим, тут тебе и точка! Потом ничего не спрашивай.

Павел попытался свернуть на менее воинственные рассуждения:

—И ладно. Зато хоть что-то будет идти с тети Клариной квартиры!

—Да, деваться некуда. Сам знаешь, нам с тобой ее не продать. К тому же в области. Мне сейчас некогда, тебе… Про тебя вообще говорить бесполезно. И тетка еще сколько лет будет висеть на шее!?

—Тетка твоя, — на всякий случай уточнил он.

—Естественно! – повела носом Полина. – У тебя-то когда были тетки с квартирами? Может, и были, только другим племянникам достались.

Павел уныло затих. Но потом все-таки не удержался:

—Поль! – окликнул он потихоньку. – А у нее точно никакого Володи не было?

—У тети Клары? Да сроду не было. Она как жила весь век одна, курицей… — Полина презрительно стиснула зубы. – Хорошо, однокомнатную свою не профукала!

—Ну, а просто знакомых каких-нибудь? Пусть не Володя.

—Да что ты заладил! Письмо неизвестно кому, неизвестно от кого. Ни конверта, ни фамилий! У тетки же теперь не спросишь. Мычит только, да глазами хлопает. Она ведь последнее время тепленькая была. Может на дороге его подобрала, или даже на помойке! Говорю тебе, надо было сразу порвать – и в ведро. А ты, небось, и ключик за плитой искал?

Павел опустил глаза, изо всех сил стараясь не покраснеть.

—И как? Нету ключика?

—Нету! – резко, с вызовом ответил он. И, не слушая злорадного смеха жены, пошел в ванную. Злополучное письмо трепетало, зажатое уголком в левой руке.

Закрывшись, Павел аккуратно сложил чуть замявшийся лист и пошарил в тюке, брошенном сюда им самим меньше часа тому назад. Какой он вернулся радостный и довольный! Думал: вот Полька обрадуется. По крайней мере, удивится. Не каждый день попадают людям в руки такие странные письма! Лучше сказать: вообще не попадают. А если и случается… Это уж один раз в жизни, не чаще!

Он выудил из тюка тоненькую, неяркую книжечку, к тому же заметно потускневшую от времени. «Русские женщины», Некрасов. Нет, не случайно оказалось это письмо в теткиной квартирушке! Но фигушки теперь Полина чего от него услышит! Павел медленно прогнал о подушечку большого пальца половину страниц. Прижал нужную. Потом вдруг спохватился и пустил воду, наполнять ванную.

Вот оно! Буковки, составленные в квадратик. Шесть в ряду и рядов тоже шесть. А чуть в стороне: строчка каких-то значков: кружочки, треугольнички, птички, крестики…

Павел еще раз приложил письмо к исписанной странице. Он уже делал это в однокомнатной, но не мог удержаться. Почерк один! Особенно это видно по буквам с петлями и верхними хвостиками: р, б, д, в. И снова Павел ощутил беспричинную теплую радость. Как тогда, когда нашел эту книжку в диване среди древних туфель, кусков линолеума, каких-то дощечек. В том же диване ему попались еще две завалявшиеся книжки: «Цветоводство» и какая-то повесть о Гражданской войне. Но они ничего таинственного в себе не несли.

Конечно плохо, что Полина отнеслась к этому письму так наплевательски. Но Павел, к сожалению, ее знает. Не переменит она теперь своего отношения. Из принципа. А лучше сказать из дикого нелепого упрямства! А с ней было бы легче. Хваткая, практичная. Как говорят – пробивная женщина. В жизни всего добивалась сама. И вот теперь, как-никак, у нее, можно сказать, есть реальный «капитал» — их квартира, комната в московской коммуналке, теткина однокомнатная. Это уже без сомнения: года не пройдет, займется Полина какими-нибудь комбинациями. Поэтому и слышать не хочет ни о чем постороннем.

Пусть так и будет! А он тем временем примется за эти бумаги. Сам. Тем более, что он-то не занят, его помощи Полина в своих делах никогда не требует. Даже, если говорить откровенно, совсем наоборот.

Поэму Некрасова Павел запрятал поглубже, после того как украдкой переписал шифровку в отдельную тетрадку. Время для уединенных размышлений у него теперь было: Полина регулярно бегала в свою коммуналку, куда они переселили немощную тетю Клару. Но приходилось держать ухо востро и вовремя прятать тетрадку, Полька, как правило, возвращалась усталая и раздраженная. Увидит его упражнения,  тарарам поднимет!

Размышления же Павла пока мало что дали. Он не был простодушным новичком, читал в молодости и «Золотого жука», и «Пляшущих человечков». Романы Жюля Верна, начинающиеся с хитрых шифровок, тоже в общих чертах помнил. Поэтому буквы в шесть столбиков были поняты им однозначно: адрес зашифрован четырьмя поворотами решетки. И таким образом на расшифровке сразу можно было поставить жирный крест. Сразу, сходу.

Павел хорошо помнил, что на простой перебор вариантов ему потребуются долгие годы. Никакого способа сократить перебор целенаправленным поиском он не знает. И вряд ли что придумает сам. Что и говорить, в специальных центрах, где сидят профессиональные расшифровщики, эту записку закатали бы в вычислительную машину. Машина работает быстро. Слепит все возможные комбинации, профильтрует их через словарь и выберет те, где попадаются осмысленные слова. Их будет десяток-другой, а то и меньше.

Думать об этом – и то тоска. Есть же у людей возможности! А тут… Ни техники, ни связей. Но если бы даже и был у Павла такой всемогущий знакомый с гигантскими возможностями. Разве можно доверить ему расшифровку записки, сулящей ни много, ни мало – клад таинственного «папы»? Нет. Все-таки лучше попробовать попотеть самому. Тем более, что ключ – вот он, рядом: ΔOVO+Δ++V.

Сомнений быть не может. Это не дополнительная запись, а именно ключ. В принципе, он так решил сразу, сходу, в тот самый момент, когда нашел в книге страничку с шифром. Какой должен быть ключ к решетке? Набор цифр, разбитый на шесть групп (по числу строчек). В каждой группе – цифирки от 1 до 6, совпадающие с активными клеточками. Похоже, в том и состоит единственная заковыка, что ряд этих значков не разбит на группы. Но зато значков этих девять, как раз столько, сколько и должно быть.

Павел с этого и начал. Значки обозначают цифры! Какие – неизвестно. Значит, могут быть варианты: если какой-нибудь значок – единица, другие соответственно 2, 3 и т. д. а потом наоборот…  Да-а! Не так уж мало выйдет вариантов. И тут на Павла нашло первое недоумение. Почему не шесть разных значков, а всего четыре? «Папа» что ли так выпендрился? Не задействовал полностью два столбца. Ну, да пёс с ним. Значит, ему так захотелось.

Вторая чехарда – разбиение на группы. Тут есть ограничение – два значка в одну группу никак не должны попасть. Это немного облегчает. Но все равно. Варианты плодятся и множатся!

Сначала Павел начал их выписывать. Но скоро надоело. Попробовал подсчитать, а сколько же их всего, какова вообще цифра? Помучался, плюнул. Так и так – работы непочатый край. Ай да «папа», закрутил головоломку.

Павлу вдруг мысленно представилось лицо пожилого лысоватого человека, сморщившееся в довольной насмешке. Неизвестный беззвучно хохотнул, потер руки с толстыми пальцами в жестких волосках. Потом весело подмигнул и исчез. Павел даже покрутил головой, так живо представилось ему это видение.

По странному совпадению, жизнь самого Павла сложилась так, что отца своего он тоже помнил очень смутно. Павлика растила мать, разговоры о «папе» повергали ее в суетливую раздражительность, и мальчик скоро перестал их заводить. Но в его воображении всегда существовал некий отвлеченный образ деятельного мужчины. Павел рос, взрослел, соответственно менялся и воображаемый отец, становясь похожим то на персонаж какого-нибудь кинофильма, то на кого-либо из необычных случайных знакомых. Во всяком случае мальчик, а затем молодой человек  наделял его чертами, которых не хватало ему самому.

И вот теперь Павел мысленно разразился упреками. Как-то забылось, что не ему, не Павлу Скорошеву, было адресовано письмо без конверта. Важно другое, неизвестный «папаша» решил посмеяться. Сочинил такой громоздкий ключ, что неизвестно, какой путь короче. Перебор самой зарешеченной записки, или поиск правильного варианта ключа? Придумал задачку, старый идол!

Обругав «папашу», Павел немного остыл. Что он, в самом деле, на него напустился? Ведь ясно написано, что есть еще одно письмо, в котором  все пояснения. Да, будь у него оба письма!

Павел закрыл тетрадку с переписанной шифровкой, в которой он начал, было, выписывать варианты ключа. Сунул тетрадь в укромное место, лениво опустился на диван и задумался. Хитер все-таки этот самый «папа». Закодировал так, что нахрапом не взять. Хотя, если разобраться, он конечно прав! Кому нужен шифр, который за пару вечеров расколет любой желающий?

назад | вперед